Дневник снайпера

[~LilianaDC~]

Лирическое отступление

/давно Лилиана не занималась переводами фиков.../
Фик нашелся случайно среди уведомлений на ДевиантАрте, и, прочитав его, Лилиана не смогла удержаться от того, чтобы перевести. На мой взгляд, он немного фаноннен, но мысли и чувства в оригинале были переданы весьма интересно. Местами при переводе мне приходилось совсем менять структуру предложения, чтобы не терять смысл, но все равно мне кажется, что перевод сухой, в отличие от оригинала... Но мы старались, как могли.

Название. Дневник снайпера (ориг. The Sniper's Diary)
Автор. 2artemis2
Переводчик. ~LilianaDC~
Редактор. Седая Верба
Жанр. Ангст, POV Ризы
Рейтинг. PG, я бы сказала
Дисклеймер. Все персонажи принадлежат Хирому Аракава, исходный фанфик - 2artemis2
Размер. Мини
Предупреждения. Фик немного фаноннен, поэтому ООС. Разрешение автора на перевод получено.
Саммари. Ризе советуют переносить свои мысли и чувства о войне в Ишваре в дневник.

21 февраля 1908 года
Я иду скволь пыль и туман, и всё, что я вижу – это багровые земли, пропитанные кровью тех, кого я убила - мужчин и женщин, детей и стариков. И неважно, кем они были, важно то, что они все убиты. Мучительные крики тех, кого еще не настигла смерть, медленно и болезненно пронзают мой слух. Выжившие не понимают этого и тем самым мучают меня, губят мое здравомыслие. И я поднимаю на них свой пистолет и спускаю крючок. А после наступает тишина – я никогда не промахиваюсь.
Мой командир посоветовал мне переносить свои чувства и мысли о войне в дневник, чтобы окончательно не сойти с ума. Я, если честно, не знаю, о чем писать, и, кажется, уже сошла с ума. Меня зовут Риза Хоукай, и мне недавно исполнился двадцать один год. Я снайпер и все еще ношу звание кадета, поскольку эти идиоты отправили меня на войну до того, как я успела закончить Военную Академию. Ну и черт с ними.

17 марта 1908 года
Командир настойчиво просит меня тратить свободное время на то, чтобы писать о гражданской войне в Ишваре в этом проклятом дневнике. Что ж. Все началось в 1901 году, когда какой-то аместрийский идиот «случайно» застрелил ишварского ребенка. Потом было восстание, которое вскоре превратилось в полномасштабную гражданскую войну. Я пошла в армию, думая, что солдатам предназначено защищать своих людей. Оказалось, это не так. Им предназначено убивать.
И теперь мой командир говорит, что мне нужно писать что-то о себе. Ну ладно. У меня нет семьи. Мой отец скончался несколько лет назад, но меня это не особо и расстраивает, поскольку мы с ним были не в ладах. Мама умерла, когда я была совсем маленькой, лет пять, наверное. После ее смерти отец сошел с ума и проникся страстью к алхимии. Я знаю, что мой дедушка по маминой линии тоже был в армии, но мне не известно ни его имя, ни жив ли он сейчас. У меня нет ни одной мысли о том, чем я займусь по окончании войны. У меня нет цели. Я снайпер. Это все, что я действительно могу сказать о себе.

2 апреля 1908 года
Я видела ад. Настоящий ад. Порой я вспоминаю об обещании, данном самой себе после похорон отца пять лет назад, - обещание следовать за Роем Мустангом даже в дебри ада, если на то будет его воля. Я и думать не могла, что это будет воспринято в буквальном смысле, и если бы я знала, что меня отправят на войну, то никогда бы не пошла в армию.
Иногда я задумываюсь, а был ли мой отец прав, ненавидя военных – ну, или «псов», как он их называл. Он говорил с возмущением о том, как могли солдаты продать свои души государству, а Государственные алхимики – стать живым оружием. Я отказывалась верить словам отца, так как он был поглощен своей исследовательской деятельностью и, следовательно, помешан. Я предпочла поверить Рою Мустангу и даже открыла ему исследования отца после его смерти.
Меня часто посещают мысли о том, не было ли все это ошибкой. Я не видела Роя Мустанга с тех пор, как он уехал сдавать экзамен на звание Гос. Алхимика, имея на руках знания моего отца. Но я точно знаю, что он где-то здесь, в Ишваре. О нем последнее время очень много говорят. Он Огненный алхимик, и солдаты зачастую становятся свидетелями того, как он может уничтожать целые деревни, просто щелкнув пальцами. Это наводит меня на пугающие мысли о том, что я создала чудовище, передав ему знания моего отца, и я теперь ничего не могу сделать, кроме как проклинать эту татуировку на моей спине. Это бремя. Это причина, по которой тысячи ишваритов погибают каждый день. Причина того, почему человек, которым я привыкла восхищаться, стал убийцей. И я ненавижу это. Мой отец, должно быть, был действительно одержим исследованиями столь опасной формы алхимии. Я бы и дальше продолжила писать, но мне пора. Еще остались люди, которых я должна убить.

15 апреля 1908 года
Сегодня я застрелила пятерых мужчин, двух женщин и ребенка. Снайперы не такие, как другие солдаты. Мы никогда не находимся в опасности, поскольку стреляем с дальнего расстояния, но когда мы спускаем крючок, то точно убиваем. Другие солдаты, которые действуют в той же зоне, что и я, уже начинают звать меня «Ястребиным Глазом», потому что я никогда не промахиваюсь. Но, должна признать, - когда я еще училась в Военной Академии, я гордилась своим мастерством. Но теперь все, что я чувствую, это позор. Будь я ничтожеством... Не выполняй я все так, как надо, меня бы, возможно, отправили домой. Но нет, у меня отменный глаз.
Иногда мне хочется, чтобы на нас напали. Если меня убьют, у меня не будет тогда возможности уносить чьи-либо жизни. Мне только двадцать один, а я уже разучилась бояться смерти. Я больше боюсь закрывать глаза, потому что каждый раз, когда я это делаю – пусть и на долю секунды – я вижу лица тех, кого убила, тех, кто уже никогда не увидит завтрашний день из-за меня. И как я могу только думать о будущем, где все будут жить в радости? Как я могла быть такой глупой? И почему, почему именно Рой Мустанг стал учеником моего отца?
Я должна была отказаться, когда отец решил перенести свои исследования на мою спину, но я была слабой и застенчивой и не привыкла нарушать приказы. Наверное, поэтому я такой хороший солдат для них. Наверное, поэтому все, что я могу делать в свободное от войны время – это топить себя в жалости и ненависти к тому, что делаю. Чем бы ни закончилась война, я знаю, что не смогу попросить прощения. Я никогда не смогу искупить вины за то, что сделала, никогда не смогу сбежать от правды. А правда заключается в том, что я убийца – убийца, которого никогда не простят и который будет гореть в аду до конца своих дней. Черт бы побрал эту армию.

8 мая 1908 года
Сегодня я спасла двоих, и одним из них оказался никто иной, как Рой Мустанг. Вторым был его друг, Маэс Хьюз. Мы говорили о войне, и я рассказала ему, что виню себя во всем. Я задала ему вопрос о том, почему все так происходит, надеясь, что у него есть тому объяснение. Раньше мне казалось, что он, будучи алхимиком, мог ответить на любой вопрос. Но сегодня у него не было ответов. Однако мне все же стало легче от того, что я могу рассказать кому-то об этом. И мне показалось, что он вселил в меня надежду, хоть и призрачную. Тем более, я не заслуживаю надежд.
Он сказал, что это по его вине я стала солдатом, и я не стану отрицать этого, потому что именно из-за него я выбрала этот путь, но этот выбор был сделан мной и только мной. И в том, что произошло, я не могу винить никого более, кроме себя.
Всякий раз, когда я спускаю крючок, я делаю это по своей и ничьей более воле. Именно я решила подчиняться необоснованным приказам и убивать людей. Только моя вина. Однако признаю, что старшие офицеры – в частности, Фюрер – люди, чьи интересы мне никогда не понять. Даже причины этой войны остаются для меня загадкой.
Кое-кто из Государственных алхимиков говорит, что скоро все закончится. Говорят, что за несколько месяцев все ишвариты до одного будут истреблены, и даже Рой Мустанг признал, что в скором времени это случится. Мне стоило радоваться этому. Мне должно стать легче от того, что я скоро смогу вернуться домой. Но я не могу. Почему Фюрер желает истребить каждого ишварита? Какой вред они нанесут, если их останется совсем мало?
Если война началась с того, что аместрийский военный случайно застрелил ишварского ребенка, то это, несомненно, вина именно аместрийцев. Почему мы не можем отступить и оставить ишваритов в покое? После всего, что они прошли, нет никаких шансов на то, что они нападут на нас, если война закончится здесь и сейчас.
Надеюсь в скором времени вновь увидеться с майором Мустангом и его другом капитаном Хьюзом. Только сейчас понимаю, как хорошо, когда есть люди, которые чувствуют то же, что и ты. И в какой-то степени даже приятно осознавать, что они в худшем положении, чем я. Хьюз не алхимик, он обычный солдат, сражающийся рядом с другими. Он находится в постоянной опасности и видит людей, которых убивает, на близком расстоянии. Но хуже всего майору Мустангу. Сжигая людей, он не только видит их мучительную смерть – ему приходится вдыхать запах обгорелых трупов. Так что мне лучше не жаловаться лишний раз, вне зависимости от того, насколько загублена теперь моя жизнь.

12 августа 1908 года
Война еще не закончилась, но уже очевидно, что победа за нами. Сегодня был ишварский первосвященник с белым флагом в руках. А за ним – группа последователей. Их взяли в заложники, и, как я знаю, Фюрер согласился на переговоры с ними. По одним слухам говорят, что их всех убили, по другим – что их отпустили и что война завершится раньше, чем за неделю. Но слухи слухами, и мне не стоит особо верить им.
Не так уж и много ишваритов осталось в живых, а значит – снайперам теперь намного легче, и работы для меня теперь поубавилось. Меня повысили до старшего сержанта, поскольку я являюсь лучшим снайпером. Должно быть, это большая честь для другого солдата, но только не для меня.
Мне стоит отметить, что тот офицер, что дал мне этот дневник, погиб на прошлой неделе. Он был застрелен одним из пленников, попытавшимся сбежать. Я не виню того ишварита, которого впоследствии все же расстреляли. И в то же время я немного огорчена смертью своего командира. Я привыкла думать, что это глупо – записывать свои мысли и чувства, но на самом деле это помогло мне очистить разум. Я не могу позволить печали завладеть мной, потому что мы на поле боя – там, где смерть столь же частое явление, что и пьянки в кругу камрадов. Да, это одна из тех привычек у других солдат, что я так ненавижу.
Они не знают, как справиться с горем, поэтому они топят его в сигаретном дыме и запахе алкоголя, когда появляется время... когда они только успевают доставать сигареты и напитки, которые, к счастью, появляются нечасто? Даже Рой Мустанг со своим другом Маэсом Хьюзом присоединяются к остальным, если выпадает такая возможность. А я нет. Это я знаю наверняка. Тем более, кто знает, что может случиться, напейся я? Уж точно не самое хорошее. Ладно, пора за работу.

24 октября 1908 года
Я – Ястребиный Глаз. Теперь все называют меня так. А все потому что я несколько недель назад застрелила важного ишварского священника, который был для нас большой угрозой. Я ни капли не горжусь этим, но приятно знать, что тебя уважают другие солдаты.
В течение последних месяцев мне удалось увидеть другую сторону Роя Мустанга – ту, о которой я не знала ранее. Я думала, что знала его, когда он еще был учеником моего отца, но теперь я понимаю, что мне практически ничего не известно о нем. Он не чувствует вины за то, что мы делаем, как я. Вместо этого он решительно идет вперед к тому, чтобы изменить страну и, встав у руля, защищать всех. Война не повлияла на него так, как на меня. Он просто хороший солдат, беспрекословно выполняющий приказы, ни больше, ни меньше. Он знает, что он убийца; и он признает это.
Мне бы смотреть на вещи так же, как он, но груз своей вины наводит на мысли о том, что я скоро утону в ней. Я знаю, что кошмарам не будет конца, что моя ненависть к себе никогда не угаснет и что ишварская война никогда не закончится во мне, сколько бы времени ни прошло. Но я также знаю, что не пойду на самоубийство. Слишком щедро для меня. Я должна жить дальше и убеждать себя в том, что спасла больше, чем убила на этой войне. Мне никогда не расплатиться за унесенные мною жизни, но я могу посвятить остатки своего жалкого существования тому, чтобы помогать аместрийцам.

2 января 1909 года
Ишварская война подошла к концу. Все вокруг празднуют и напиваются. Они хотят, чтобы я присоединилась к ним, но, в отличие от них, мне нечего праздновать. Роя Мустанга наверняка скоро повысят за его особые заслуги во время военных действий в пустыне. Многие называют его «героем Ишвара», но по его лицу видно, что это прозвище ему совсем не по душе.
Я решила обратиться к нему с просьбой сжечь секреты на своей спине. Я хочу разорвать все свои связи с отцом и алхимией и начать все заново. Я хочу сбросить с себя это бремя, и я это сделаю. После этого я спрошу Роя, позволит ли он мне последовать за ним. Я хочу помочь Рою Мустангу исполнить его мечты, поскольку верю, что они спасут аместрийцев и, возможно, даже вернут демократию. Мы должны избавиться от милитаризма, если хотим чего-то достигнуть. Нынешнему Фюреру, похоже, нравится воевать, и он не остановится ни перед чем, чтобы Аместрис взял полный контроль над другими странами.
Сейчас будущее размыто, но, по крайней мере, я знаю, на что иду. В конце концов, война закончилась, и мне можно больше не убивать. Я не стану пытаться зажить счастливой жизнью, поскольку не заслуживаю ее, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь Рою Мустангу. И, если он того пожелает, последую за ним в дебри ада еще один раз.

@темы: Fullmetal Alchemist, переводы, Риза Хоукай, Рой/Риза